Буда (замок)

Достопримечательность
Крепость Буда Budai Vár
Крепость Буда
Страна	Венгрия
Город	Будапешт
Сайт	[whc.unesco.org/en/list/400 Официальный сайт]

Будайская крепость (венг. Budai Vár, тур. Budin Kalesi) — резиденция венгерских королей в Будапеште. В крепость можно добраться на Будайском фуникулёре Шикло (венг. Budavári Sikló) и на автобусе №16 от площади им. Селл Кальмана (бывшей Московской площади). В 1987 году Будайская крепость, набережные и проспект Андраши были включены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

История

Первая королевская резиденция на месте современного замка была построена венгерским королём Бела IV между 1247 и 1265 годами.

Самая древняя часть современного замка построена в XIV веке герцогом Славонии Стефаном, младшим братом венгерского короля Людовика Великого.

При короле Сигизмунде замок был серьёзно расширен и, вероятно, стал самым большим в позднем Средневековье.

После Мохачской битвы в 1526 году Королевство Венгрия перестало существовать и турки беспрепятственно заняли замок. При османской власти комплекс зданий крепости использовался как военные бараки и конюшня, часть помещений пустовала.

Бо́льшая часть средневековых построек замка была разрушена в 1686 году при осаде союзническими войсками Священной лиги Буды в ходе освобождения города во время Великой Турецкой войны.

В 1715 году король Карл VI приказал расчистить территорию замка от развалин и начал строительство нового комплекса зданий. В 1749 году строительство нового Королевского дворца было окончено.

4 мая 1849 года венгерская революционная армия под предводительством Артура Гергея осадила Буду, крепость была захвачена но в результате Королевский дворец полностью сгорел.

Вскоре после Венгерской революции, в 1850—1856 годах дворец был восстановлен. После заключения Австро-венгерского соглашения в 1867 году император Франц Иосиф I был коронован в замке как король Венгрии.

В XIX веке автономное венгерское правительство приняло решение о строительстве нового здания Королевского дворца не уступающему любому из известных тогда резиденций европейских монархов, строительство продолжалось около сорока лет — с 1875 по 1912 год. После официального открытия в 1912 году нового Королевского дворца здание было признано самым выдающимся венгерским зданием, олицетворяющим наступление нового века.

После революции 1918 года и смещения Габсбургов Королевский дворец стал резиденцией правителя Венгрии Хорти Миклоша.

В 1944 году, во время взятия Будапешта крепость стала последним очагом сопротивления фашистских войск. Тяжёлые бои вновь превратили крепость в руины.

После войны были проведены археологические раскопки с целью восстановления некоторых средневековых зданий. Результатом стало открытие некоторых построек времён Сигизмунда. Масштабная реконструкция средневековых укреплений серьёзно изменила облик современного Будапешта. Проект реконструкции считается удачным, поскольку удалось совместить вид на средневековые постройки с современной планировкой замка.

Поскольку коммунистическое правительство Венгрии считало Королевский дворец символом прежнего режима и угнетения нации, дворец подвергся варварской перестройке, многие ценные архитектурные изыски были удалены либо не были восстановлены в прежнем виде после войны. Замок стал культурным центром Будапешта с музеями (Венгерская национальная галерея, Музей истории Будапешта) и домом Национальной библиотеки.

Окончательно дворец был восстановлен в 1966 году, а интерьеры замка полностью восстановлены только к 1980 году.

В марте 2006 года Национальный фонд Культурного наследия Венгрии подготовил план долгосрочного развития замка. По результатам исследования утверждается что послевоенная реставрация 1952—1966 годов привела к безвозвратным потерям многих элементов замка, было предложено восстановить утерянные части комплекса, но окончательного решения пока не принято.

Архитектурные памятники Будайского замка

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 400 [whc.unesco.org/ru/list/400 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/400 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/400 фр.]

• Руины средневековых строений замка
• Здание Королевского дворца
• Церковь Святого Матьяша
• Площадь Святой Троицы с колонной Святой Троицы
• Церковь Марии Магдалины (сохранилась колокольня)
• Часовня Святого Михаила
• Рыбацкий бастион
• Памятник Иштвану I
• Дворец Шандора
• Чумной столб
• Дом венгерских вин

• Matthias Church, Budapest.JPG

  Собор Матяша

• Budapest Plague Column.JPG

  Чумной столб

• Stephen I of Hungary Monument.JPG

  Памятник Иштвану I

• Budapest House of Hungarian Wines.JPG

  Дом венгерских вин

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Будайская крепость

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Буда (замок)

– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.