С кем спорил и в чем сомневался Чарлз Дарвин
Размолвка с папой. Первым принципиальным оппонентом Чарлза Дарвина был его отец, врач и финансист Роберт Дарвин. Отчаявшись сделать из сына медика (тот так и недоучился в Эдинбургском университете), он готовил его к карьере священника. Размолвку вызвало то, что, окончив Кембридж со степенью бакалавра искусств, 22-летний Чарлз получил приглашение стать натуралистом на исследовательском судне "Бигль". Как человек практичный Дарвин-старший назвал план экспедиции авантюрным: он считал, что участие в ней положит конец карьере его сына. Переубедить родителя помог дядя Джозайя Веджвуд, написавший шурину обстоятельное письмо, снявшее беспокоившие того вопросы. Ответ пришел на следующий день, когда Дарвин с дядей охотился на фазанов в поместье Веджвудов: Роберт Дарвин готов не только отпустить сына в плавание, но и финансировать недешевую экспедицию.
Семейные ценности. После пяти лет плавания на "Бигле" Чарлз женился на своей кузине Эмме Веджвуд. Выбор был сочетанием любви и расчета . Невеста с богатым приданым стала верной спутницей жизни ученого. Думать о куске хлеба ему было не нужно, но ученого беспокоило, что близкое родство может сказаться на здоровье детей. В частности, причиной ранней смерти троих из десяти их детей позднее Дарвин считал то, что на языке биологии называется "близкородственным скрещиванием".
Впрочем, главной причиной семейных проблем была богоборческая сущность его эволюционной теории: глубоко верующая Эмма страдала от того, что ей не суждено встретиться с мужем после смерти на небесах.
Отношения с верой. Сам Дарвин никогда публично не отрицал существования Бога. Во время работы над эволюционной теорией он допускал существование "разумной первопричины" жизни на Земле, однако позже пришел к иным убеждениям. Толчком стала смерть в 10 лет любимой дочери Анны — он перестал верить в божественную справедливость и даже ходить в церковь по воскресеньям. При этом неразрешимого конфликта между наукой и религией ученый не видел: по его мнению, эволюция не противоречила вере, но ее законы не предполагали божественного импульса для сотворения жизни.
Прогрессивные деятели церкви в Великобритании тоже, кстати, не видели в Дарвине богоборца, но консерваторы ополчилось. Интересно, что в основных дискуссиях сам Дарвин участвовал опосредованно: главными спорщиками стали его соратник Томас Генри Хаксли и епископ Оксфорда Самуэль Уилберфорс. Современники вспоминали, как священник едко интересовался, по какой линии предки у него были обезьянами — по материнской или по отцовской? На что Хаксли будто бы отвечал, что он лично готов происходить от обезьяны по любой линии, лишь бы не от епископа.
Отгородиться от поклонников. Выводы Дарвина сразу стали пытаться втиснуть в рамки различных доктрин. Одним из первых интерес к работам британского ученого выказал живший в Лондоне Карл Маркс, уже создавший к тому времени "Манифест Коммунистической партии". В книге "О происхождении видов" он увидел обоснование теории классовой борьбы. "Работа Дарвина... годится мне как естественно-научная основа понимания исторической борьбы классов. Приходится, конечно, мириться с грубой английской манерой изложения", — писал Маркс в письме Фердинанду Лассалю в 1861 году. Маркс также упомянул Дарвина в тексте "Капитала" и послал экземпляр труда в подарок ученому, на что тот ответил вежливо-осторожным письмом: мол, хотя обе работы и сильно различаются, обе послужат в "долгосрочной перспективе достижению счастья для человечества".
Посягал на дарвиновское наследие и Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Дарвина, который в 1860-е годы разрабатывал теорию наследственности. Он основывался на том, что Дарвин в своей книге "Происхождение человека" предвидел, что помощь слабым членам общества может ослабить общество в целом, но призывал все же не отказываться от сострадания. Однако уже после смерти Дарвина Гальтон развил теорию евгеники — искусственного отбора "лучших" людей для дальнейшего воспроизводства. Параллельно ряд ученых использовали идеи Дарвина для развития "социального дарвинизма" — теории общественной конкуренции в борьбе за выживание и отрицания необходимости вмешательства в социальные законы. Подобных интерпретаций Дарвин тоже не одобрял.
Борьба с самим собой. Как уверяют исследователи, это был едва ли не самый сложный поединок в жизни ученого, продолжавшийся до конца его дней. Дарвин так и не получил медицинское образование: он не выносил вида крови. Даже препарирование птиц и животных он перепоручал помощникам.
Дарвина мучили странные приступы с галлюцинациями. Полагают, что он заразился болезнью Шагаса во время странствий на "Бигле". Еще это связывают с психосоматическим расстройством, проявлявшимся при нервном напряжении в ходе появлений на публике. Именно поэтому Дарвин уединился в поместье и контактировал с миром с помощью почты, что обходилось ему ежегодно примерно в тысячу фунтов стерлингов.