Леонид Парфёнов: Жизнь интереснее книг, но эти пять я прочитал

Как таковую детскую литературу я не любил. Не было интересно. Это как в телепередачах: вроде и дети говорят, но не детскими голосами. Как Клара Румянова (царствие ей небесное!) пищала, когда озвучивала большинство мультфильмов: любой нормальный ребёнок слышал, что это говорит не ребёнок, а взрослый. Я – провинциал, из Вологодской области, где нет никакой жизни, зато воздух стоит такой, что его на куски резать можно. И, конечно, в таком месте было куда интереснее читать, чем жить. Я очень много читал, но первой любимой книгой с «художественной ценностью» стали стихи Есенина – в силу понятности провинциальным людям того, что они описывают. 

В моей жизни довольно рано появилась поэзия. И я как-то хорошо её понимал, а в окружении больше особо и никто. Я помню, как в десятом классе читали «Скифов» Александра Блока, не в обязательной программе. И одноклассник у меня спрашивал: «Ну что это такое, "Мы очищаем место бою Стальных машин, где дышит интеграл"? Причём тут машины, причём тут интеграл?» А мне, в свою очередь, было совершенно непонятно, чего тут было не понимать. 

«Курс русской истории» Ключевского – одна из любимых книг, которую с детства могу цитировать кусками. Например, оценка Ключевским действий Екатерины в Польше. «Россия не присвоила ничего исконно польского, отобрала только свои старинные земли да часть Литвы, некогда прицепившей их к Польше. Но с русским участием раздвинулось новой обширной могилой славянское кладбище, на котором и без того похоронено было столько наших соплеменников, западных славян». И это написано при её же правлении! Это к вопросу о свободе слова. Вот, профессор Московского университета выходил перед всеми и говорил, что он думает про правящую династию. И ничего!

Я работал с Алексеем Ивановым над фильмом «Хребет России».  Я не очень люблю книги Иванова про «Сердце Пармы» и «Золото бунта», но вот «Географ глобус пропил» – просто прекрасная в своей актуальности книга. И ещё это тот редкий случай, когда кино не испортило замысел. Наконец-то кино занялось важной задачей и показывает современную действительность. 

Больше всего на свете в детстве я хотел Карту мира. Очень долго выпрашивал её у родителей, и в конце концов мне согласились её купить. Не покупали не потому, что она стоила дорого, а потому, что надо было убрать всё-всё из комнаты, чтобы её полноценно расстелить. До сих пор помню это ощущение, когда ползаешь на брюхе по карте, чтобы как следует всё изучить. И я не могу понять людей, которые, закрыв глаза, не могут представить себе карту Европы, например.