Контр-адмирал Михаил Кузнецов охотился за авианосцами и подлодками вероятного противника в Атлантике, Индийском океане и непосредственно у побережья США, в общей сложности проведя в море более 3 тыс. суток. Он согласился рассказать «ПД», как в 1992 г. российская АПЛ К-276 «Кострома» буквально подняла американскую субмарину на рога, после чего иностранную лодку пустили на иголки.

"Петербургский дневник": Для чего был разработан новый проект охотника за субмаринами?

Михаил Кузнецов: Атомные подводные лодки проекта 945 («Барракуды») создавались как ответ американским АПЛ класса Los Angeles. Конструкторы ЦКБ «Лазурит» заложили в новый корабль все самые современные на тот момент достижения отечественной науки. В результате получилась уникальная по своим характеристикам подлодка, равных которой нет и по сей день. Этот корабль – прирожденный убийца субмарин противника, что ненамеренно он доказал, встретившись с подлодкой условного противника.

По сути титановый корпус кораблей проекта 945 вечен, так как титан не подвержен коррозии. Номинально его срок службы определяется в 100 лет, остается только время от времени менять некоторые механизмы и электронную начинку. Генеральный конструктор ЦКБ «Лазурит» Герой Российской Федерации Николай Кваша как‑то сказал мне: «Служить твоей лодке век, а может, и не один».

Кроме того, у титана отсутствует магнитное поле, то есть по этому параметру заметить подлодку невозможно. При этом он легче стали, благодаря чему конструкторы смогли разместить на субмарине дополнительное вооружение. Лодки проекта 945 имеют шесть торпедных аппаратов калибра 533 и 650 мм, что позволяет применять практически все виды минно-­торпедного и ракетного оружия. По количеству боеприпасов на борту «Барракуды» превосходят не только отечественные, но и зарубежные многоцелевые АПЛ. Это дает неоспоримое преимущество в огневой мощи, значительно расширяя возможности борьбы как с одиночными АПЛ, так и с группами надводных кораблей – авианосных, противолодочных, конвоев.

На «Барракудах» и «Кондорах» (АПЛ проекта 945А) устанавливались комплексы ГАК «Скат», существенно превосходившие предыдущие поколения систем обнаружения противника. До появления этих кораблей американцы имели ощутимое превосходство в дуэльных схватках, которого они лишились в один миг.

"Петербургский дневник": Насколько велика вероятность столкновения подлодок?

Михаил Кузнецов: Пожалуй, самое опасное – активное слежение. Если одна субмарина села на хвост другой, значит, обнаруженный корабль можно считать уничтоженным. Учитывая характеристики современного «умного» оружия, того, кто обнаружил противника и сделал первый выстрел, можно считать победителем. Поэтому, обнаружив хвост или имея основания считать, что он есть, лодка начинает маневрирование, а охотник старается не отставать, чтобы максимально долго удерживать цель.

На моей памяти мы не упускали из виду корабль противника 28 суток, можно было бы держать и дольше, но подходило время возвращаться на базу.

Так вот, представьте как минимум два корабля с водоизмещением более 7‑10 тыс. т, которые практически вслепую ловят друг друга под водой. Охотник не может выдать себя, поэтому активные системы слежения не используются.

Скажем, в Атлантике еще есть где развернуться, игры в кошки-мышки могут вестись на десятках, а то и сотнях километров. Другое дело проливы и оживленные морские трассы, где вдобавок ко всему присутствуют сотни надводных кораблей.

С точки зрения формальной логики это не очень хорошая затея – под водой достаточно тесно и столкновения между подлодками происходили с определенной периодичностью.

"Петербургский дневник": Что предшествовало столкновению с американской субмариной?

Михаил Кузнецов: В декабре 1991 г. я получил назначение на должность командира 6‑й дивизии подводных лодок Северного флота (СФ). Начало 1990‑х гг. было крайне непростым временем для нашей страны как в политическом, так и в экономическом смысле, но корабли еще регулярно выходили в море.

Так, в феврале 1992 г. К-276 «Кострома» под командованием капитана 2-го ранга Игоря Локтя получила задание отработать задачи боевой подготовки, проще говоря, пошла на очередные учения. Как командир дивизии я был старшим на борту, наблюдая за ходом учений. Все шло по плану, ничего не предвещало «бури». Стоит пояснить, что мы с американцами по‑разному ведем отсчет границ территориальных вод. К тому же несколько их подлодок всегда присутствовали где‑то неподалеку, ведя слежку за нашими атомоходами, впрочем, мы отвечали им тем же.

К 1991 г. холодная война практически сошла на нет, но супостат продолжал действовать поблизости от наших территориальных вод. Все‑таки от старых привычек отказаться сложно.

Командир американской подлодки крейсировал у наших границ, когда заметил К-276 и по привычке начал за ней слежение. На тот момент американцы имели на вооружении систему ГНАЦ, которая позволяла замаскировать шумы субмарины под записанный акустический портрет надводного корабля. Мы обнаружили дальний контакт, который был классифицирован как рыболовный траулер, и продолжили действовать по плану учений. Проведя подготовку, начали маневр по всплытию для планового сеанса связи. Очевидно, в этот момент американский капитан потерял нас «из виду» и решил идти к точке последнего контакта, но его выводы о нашем маневре оказались в корне неверны. На глубине примерно 28‑30 м всплывающая «Кострома» буквально подняла на рога американскую субмарину, как выяснилось впоследствии – мы протаранили АПЛ Baton Rouge класса Los Angeles. Ограждением рубки мы пропахали брюхо американца. На этом и закончилась история американской подлодки как боевого корабля.

"Петербургский дневник": Насколько критичные повреждения получили оба корабля?

Михаил Кузнецов: После столкновения К-276 стала проваливаться на глубину, но экипаж не растерялся, погружение было вовремя остановлено, лодка четко слушалась команд. Поначалу подумали, что подняли на корпус рыбака, отошли немного в сторону и всплыли. Стояла глубокая ночь, вдалеке мерцали сигнальные огни рыболовецких судов. Связавшись с ними, убедились, что сигналов SOS никто не подавал. Уже подумали, что протараненный траулер камнем ушел на дно. Доложили командованию, попутно осматривая место столкновения.

Американская субмарина так и не всплыла. Очевидно, американский командир понимал неправомочность своих действий и решил дотянуть до ближайшей базы союзников, не афишируя своего присутствия.

Это столкновение вызвало немало споров в Конгрессе США, особенно когда стало известно, что на Baton Rouge был серьезный пожар, несколько подводников погибли. В итоге дело замяли, а субмарину списали. Попилили, как говорится, на иголки.

А «Кострома» после продолжительного ремонта, что, впрочем, было обусловлено лишь развалом судостроительной отрасли, снова вступила в строй. Теперь на корабле красуется красная звезда с вписанной в нее цифрой 1 – так в Великую Отечественную войну наши подводники отмечали количество уничтоженных кораблей противника.

АПЛ проекта 945 «Барракуда» (по классификации НАТО – Sierra-I). Подводная скорость – 35 узлов; рабочая глубина погружения – 480 м, предельная – 550 м. Автономность – 100 суток. Вооружение: два торпедных аппарата 650 мм и четыре 533 мм. В боекомплект корабля, в частности, входил ракетный комплекс «Гранат», который на флоте называли советским «Томагавком».