Волею судеб я синхронил в прямой эфир CNN на российском ТВ-канале 11 сентября 2001 г. Иностранные корреспонденты не нуждались в собственной прямой трансляции, потому что ABC, CNN и NBC просто открыли свои ftp и расшаривали картинку бесплатно по всему миру. Местные российские репортажи появились только к ночи. А так в эфире с 16.00 была онлайн-хроника CNN с синхронным переводом.
Так вот, у двоих (из пятерых что ли) комментаторов были в башнях-близнецах родственники и/или знакомые. Они вели репортаж (один на месте события, другая комментировала картинку из студии), время от времени вскрикивая "Oh my God, oh my God", не скрывая, что они перепуганы, но и не прекращая работы. Девушка (чуть ли не Ралица Васильева, не помню точно) пыталась звонить родственнику в башне во время репортажа. Если бы дозвонилась, наверное, была бы эмоциональна. Но также, наверное, попросила бы его рассказывать, что он видит перед собой, и дала бы это в эфир (телефонный звонок в эфире называется "хрипушка"). Это нормально. А он бы ее, наверное, послал. Это тоже нормально. Часа через три уже стали понятны масштабы бедствия, что выжили единицы, но они оба уже были выжаты, как лимон, эмоционально и профессионально, поэтому особенно бурной реакции не было. Потом их сменили, и свежие силы ни про какие личные связи не проговорились.
Журналист может отказаться проводить прямой эфир и начальство, как мне кажется поймет, ведь когда погибает много людей это траур и причина для печали многих. Если же журналист продолжает вести эфир, то он профессионал и ставит карьеру выше чувств, а следовательно проведет эфир как надо, а вот после эфира уже даст волю чувствам.