Когда я сам увидел Кошута в первый раз, лет более десяти назад, я в общем-то и был тем самым "простым зрителем" — не сложнее разводного ключа, во всяком случае. Мои понятия об искусстве находились примерно там же, где и у большинства простых зрителей: то есть, самым современным, что я был способен воспринимать, были передвижники и импрессионисты. Из всех периодов Пикассо я шел не дальше розового, представления об абстракционизме были на уровне того, что кто-то делал прямоугольники, а кто-то кляксы, а слова "концептуализм" я, скорее всего, не знал вообще.
Кошут не вызывал у меня никаких сложностей, и после десяти лет изучения искусства я до сих пор не могу сказать, в чем бы эта сложность должна была состоять. Он апеллирует к разделению, знакомому абсолютно любому – что вы не есть ваша фотка или ваше имя по паспорту. Просто то же относится и к другим предметам. Я не вижу тут ничего, что человек не может вывести самостоятельно, если конечно захочет.
Аргументация о том, что для понимания Кошута требуется углубленное знание теории не выглядит убедительной в первую очередь потому, что Кошуту на момент создания "Трех стульев" было всего 20 лет, так что он и сам едва ли был глубоким знатоком Витгенштейна. Кошут, как и всякий нормальный художник, делал то, чего не видел вокруг – идентифицировал нехватку простой как стул работы о базовой семиотике, проблематика которой вообще была сформулирована более чем полувеком ранее, просто никто почему-то до нее не добрался.
Кроме того, в 1965-м году, на момент своего создания, рядовой зритель мог знать о концептуализме примерно столько же, сколько и ведущий искусствовед – поскольку концептуализма как такового еще не существовало. Концептуализм как принцип был сформулирован в 1969-м, то есть через четыре года после работы Кошута.
Иными словами, если ни зрители, ни искусствоведы, ни сам Кошут ничего не знали о концептуализме на тот момент, то почему это должно останавливать зрителя в 2019-м?