поиск / search
схема / sitemap
письмо / cont@ct

27/11/2015 Какой язык самый сложный?
Впервые опубликовано на сайте журнала Forbes.ru

На сайте журнала Forbes.ru была опубликована авторская заметка о невозможности оценки сложности языков мира.

Ниже материалы заметки приведены полностью.

Теория информации помогла лингвистам ответить на вопросы, которые ранее считались некорректными.

У всех нас существуют какие-то субъективные представления о сложности языков. Если спросить человека на улице, какие языки самые сложные, то, скорее всего, получим в ответ стандартный набор: китайский , японский , арабский . В первую очередь такой ответ обусловлен тем, что это языки с непривычными нам письменностями. Но это малоинтересно лингвисту, потому что письменность по отношению к устному языку вторична.

Кроме того, стереотипы о сложности языков часто связаны с представлениями о том, что языки, близкородственные нашему - простые, а далёкие от него - сложные. Например, носитель русского языка будет считать, что сербский язык - это очень просто, а эстонский язык - это очень сложно. Но финнам, для которых эстонский язык является близкородственным, потому что это тоже один из финно-угорских языков, он наоборот покажется простым, а сербский - сложным.

Однако лингвистическое изучение языковой сложности ставит перед собой задачу найти некие объективные критерии. Данная область науки начала активно развиваться только в последние 20-25 лет. Раньше же лингвисты просто принимали за аксиому мнение, что все языки имеют равную сложность. В каком-то смысле это было полезно, потому что позволяло не превозносить одни языки над другими, то есть не выносить ценностных суждений.

Как измерять сложность, не вполне понятно. И здесь лингвистика пользуется идеями, которые пришли из теории информации. Отечественный математик Андрей Николаевич Колмогоров ввёл формальное определение сложности (так называемая колмогоровская сложность).

Сложность некоторого объекта - это длина наиболее экономного описания этого объекта на каком-то формализованном языке.

Например, если у нас есть последовательность символов АББВАББВБВБАБА, то эту последовательность никак экономно описать нельзя. Если у нас есть последовательность АБАБАБАБАБАБ, она описывается так: АБ х 6. И, соответственно, первая последовательность сложная, вторая - более простая. Но к реальности это применимо довольно плохо, и приходится искать некие корреляты языковой сложности, которые можно измерить, чтобы вычислить, какие языки всё-таки сложнее, а какие проще.

Таких коррелятов сложности можно найти довольно много. Во-первых, это разнообразие элементов. Например, если в одном языке 8 согласных, а в другом - 60, то очевидно, что первый язык по системе согласных проще, чем второй. Во-вторых, важная вещь - это невзаимнооднозначное соответствие между формой и значением на уровне грамматики языка. Например, если одна и та же форма в некотором языке образуется десятью разными способами, то это сложнее, чем если эта форма образуется только одним способом. Скажем, в английском языке множественное число у 99% существительных образуется при помощи одного и того же окончания -s, а в немецком имеется несколько моделей склонения: например, Turm «башня» во множественном числе выглядит как Türme, а Wurm «червяк» - как Würmer, и эту разницу никак не объяснить.

Ещё один коррелят сложности - это невзаимнооднозначность соответствия между формой и значением на уровне текста, то есть, если одно и то же значение выражается в тексте несколько раз. Скажем, как устроено в языках согласование. Если мы возьмём по-английски словосочетание «новый компьютер», оно выглядит как the new computer, а «новые компьютеры» - the new computers. Здесь множественное число выражается один раз в окончании существительного. А в русском языке значение множественного числа выражается два раза: и в окончании прилагательного, и в окончании существительного. То есть русский язык в этом отношении сложнее английского, потому что в нём нет взаимно-однозначного соответствия между значением множественного числа и его выражением в тексте.

Зачем всё это нужно? Ведь язык - это продукт эволюции, ему уже примерно 100 000 лет, и если бы это всё были какие-то избыточные переусложнения, то они бы уже давно устранились.

Но этого не происходит, потому что языковая сложность бывает, так или иначе, выгодна либо говорящему, либо слушающему, либо им обоим.

Например, разнообразие элементов позволяет продуцировать более короткие тексты. Скажем, если в языке 8 согласных, то в нём слова в среднем будут длиннее, чем в языке, в котором 60 согласных. А согласование создаёт избыточность, которая выгодна слушающему: если он не расслышал окончание существительного, окончание прилагательного поможет ему понять, какое число имелось в виду.

Общепризнанная количественная мера сложности пока не выработана. Обычно берут разные параметры: количество звуков, количество падежей, количество глагольных времён и так далее, - и пытаются найти меру, которая всё это учтёт. Шкалы такого рода обычно позволяют довольно легко (поскольку данные про количество звуков, падежей и глагольных времён уже собраны) хотя бы в первом приближении понять, какие языки проще, какие сложнее. А иногда сложность пытаются мерить по текстам.

© Александр Пиперски , кандидат филологических наук, научный сотрудник Лаборатории социолингвистики РАНХиГС

Впервые опубликовано на сайте журнала Forbes.ru

хостинг для сайтов © Langust Agency 1999-2024, ссылка на сайт обязательна