Маргарита из романа "Мастер и Маргарита" святая или грешница?

Маргарита небезгрешна, так же как и все обычные люди. Все мы грешим в той или иной степени. Как ни крути, Маргарита, так же как и Анна Каренина, виновата перед мужем. Но и Наташа Ростова была виновата перед Андреем Болконским. Прожить жизнь безгрешно невозможно и при оценке человека нужно смотреть не на то, был ли он безгрешен, а насколько тяжелы были его грехи и как к ним относился сам согрешивший, – безразлично или переживая за свои поступки. Что касается Маргариты, то никаких смертных грехов она не совершила, а ее испытание во имя любви к мастеру делает ее ближе к святой, чем к грешнице.

Маргарита в романе не закладывает и не продает свою душу, а всего лишь выражает готовность платить сполна за свою любовь. — «Ах, право, дьяволу бы я заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет?»[1] И эту готовность она выражает именно после приписываемой ей диаконом Кураевым попытки «завести роман».

Маргарита мысленно душу готова заложить ради того, чтобы узнать, жив ли мастер. Но это всего лишь обычная формула влюбленных всех веков, — «Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой!» И жертвенность Маргариты выше этой формулы, не за ночь с любимым, а за знание, что он пусть и не досягаем для нее, но жив, готова она пожертвовать собой.

Маргарита совершенно осознанно соглашается на предложение Азазелло. — «Я знаю, на что иду. Но иду на все из-за него, потому что ни на что в мире больше надежды у меня нет. Но я хочу вам сказать, что, если вы меня погубите, вам будет стыдно!»[2] Но о продаже ею своей души в романе и речи нет. Фраза «дьяволу бы заложила душу…» совершенно обычна для влюбленных и за ней ничего реального не стоит. Обычная гипербола вида, — «Редкая птица долетит до середины Днепра!» То, что Маргарита временно стала ведьмой, даже по христианским канонам еще не означает ее отказа от своей души, так как она не заключала пакта с дьяволом и не получила «Клеймо дьявола» — «sigillum diabolicum». — «Ведьмы получали особый знак, sigillum diabolicum, при заключении пакта с дьяволом <…> на шабаше. Знак этот <…> часто бывал на спине, у самого конца спинного хребта, <…> имел форму зайца, или жабьей лапы, или черной кошки»[3].

Приговор "Они не заслужили света, они заслужили покой" в романе произносит недалекий и глуповатый Левий. Напротив, Иешуа просит Воланда не наказать или одарить мастера покоем, а именно «наградить», поскольку "покой" душе мастера ближе, чем пресловутый "свет".

Анализируя пикировку Воланда с Левием, следует подчеркнуть, что это одно из наиболее насыщенных философских мест романа, приоткрывающее окно во внутренний мир Воланда. Сам вопрос взаимоотношений Воланда с ведомством "света" представляет особый ин. В сравнении с Иешуа Воланд выразитель изначально приданного миру понятия справедливости. Иешуа же несет в мир новое понятие, — милосердие, скептически воспринимаемое Воландом, но, тем не менее, прорастающее даже в нем неравнодушием к судьбе мастера и Маргариты и потрясением силой земной любви Маргариты к мастеру.

Воланд подчеркнуто уважителен к Иешуа, но откровенно выражает презрение к непроходимой глупости его недалекого ученика, неспособного понять глубинный смысл фанатично исповедуемого им учения. Язвительная реплика Воланда — «незваный, но предвиденный гость»[4] — показывает, что он и сам уже решил судьбу мастера и Маргариты и ждал только предвиденной им формальной просьбы Иешуа.

Воланд явно раздражен Левием, но неожиданно задает ему затягивающий неприятную беседу вопрос: «А что же вы не берете его к себе, в свет?» И Левий печально отвечает: «Он не заслужил света, он заслужил покой»[5].

Перефразируя известную эпиграмму Пушкина о Гнедиче, можно сказать: «Глуп Левий, глуп и его ответ»! Словами Левия Булгаков подчеркивает, что не Иешуа, а именно недалекий Левий, считает, что мастер не заслужил "свет". Иешуа же понимает, что "свет" не для мастера, — это удел людей подобных Левию или любимцу диакона Кураева Никанору Босому. Можно ли представить себе рядом с ними творческие натуры вроде Леонардо, Микеланджело и того же мастера? — Нет! Для них должен быть другой выход. Его-то Булгаков и показывает в романе. При этом свою награду мастер получает одновременно и от Иешуа и от Воланда, так как оба они, независимо друг от друга, исходя из разных оснований, — милосердия и справедливости, — пришли к мысли, что мастер заслужил награду именно покоем.

В романе Булгаков расстается со своими героями на пороге открывшегося перед ними пути в "покой". Хотя образ последнего намечен писателем всего лишь несколькими штрихами, в сравнении с абстрактным религиозным "светом", он выглядит убедительно и зримо. "Покой" — это место, где земная жизнь мастера продолжится в привычном «физическом облике и даже рядом с любимой женщиной»[6]. Напротив, вызывающе агрессивный облик явившегося к Воланду из "света" Левия подчеркивает, что и в "свете" его душу терзают все те же земные проблемы. Вопреки учению Иешуа о том, что «злых людей нет на свете», его ближайший ученик и последователь рвется разобраться с конкурентами и окончательно покончить со «злом и тенями». Это же "доброе" желание Левий испытывал и в земной жизни, говоря Пилату, что с его стороны будет такая борьба добра со злом, «что крови еще будет»[7]. Качество перехода от земной жизни к вечной в романе описано предельно ясно, — «мастер поднялся, огляделся взором живым и светлым и спросил: — Что же означает это новое?»[8]

Преображенное воскрешением тело мастера живое и в нем по-прежнему течет кровь. Если бы мастер был лишенным плоти призраком, то, навещая Ивана в больнице, он бы не отодвигал балконную решетку, а просто просочился бы сквозь нее, как это делают призраки. В покое мастер и Маргарита сохраняют все свои земные чувства, в то время как в "свете" их отшибает напрочь.

Финал романа оставляет светлое ощущение. Мир отверг мастера, но мастер получил заслуженный им надмирный покой, олицетворяемый его верной спутницей и хранительницей его жизни Маргаритой. В этом отличие романа Булгакова и фаустианы ХХ века от традиции прошлых веков с ее Deus ex machina, где «спасающее и все изменяющее вторжение Божьего промысла», рисует «счастливый финал» в виде сусальных бесполых картинок христианского рая, как высшего уровня и «символа скудных эсхатологических надежд» единственно доступных христианской интеллигенции прошлых веков.

________________

[1] Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. — К.: Дніпро, 1989, с. 549.

[2] Там же, с. 554.

[3] Брюсов В.Я. Огненный ангел. Примечания издателя. — М.: Высшая школа, 1993, с. 351.

[4] Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. — К.: Дніпро, 1989 , с. 686.

[5] Там же, с. 687.

[6] Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. — 2-е изд., доп. — М.: Книга, 1988, с. 646.

[7] Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. — К.: Дніпро, 1989, с. 656.

[8] Там же, с. 697.

Ну вообще Маргарита не сохранила верность мужу - это грех.
Продала душу дьяволу - тоже грех.
Но всё это она сделала ради любви, поэтому тут уже каждый сам для себя определяет, можно ли ей это простить.